Сергей Соседов (музыкальный критик):
«Песня неплохая. Не шедевр конечно, но нормальная. Это намного лучше, чем, например, поехала бы Валерия, в песне которой только цитата Чайковского закрывает все убожество. Анастасия Приходько хорошо спела. Очень страстно, энергично. Она сумела донести свою мысль. Нам нужна песня с российской мелодикой и на русском языке. И петь ее должен человек с русским менталитетом. Первый канал – это провинция. Он показал удрученный уровень представления в эфире. Они выставили отвратительный звук. Анне Семенович вообще звук включили на пятом слове».

Ирина Щербинская (продюсер группы «Плазма»):
«Мы для номера приготовили видеопроекцию со специальными конструкциями, для чего нам нужно было немного приглушить свет. И во время подготовки меня подозвали и сказали: “Что для вас важно - лица ваших артистов или ваша конструкция?” Конечно, мне важны лица моих артистов. Но при этом когда шло выступление, свет был очень плохой, за счет чего лица музыкантов получились искаженными. То, что за нее [Анастасию Приходько] проголосовало 25 процентов – это нонсенс».

Максим Постельный (солист группы «Плазма»):
«Мы просто в шоке. Мы не ожидали, что все так получится. Конечно, мы понимали, что не выиграем, потому что существуют всякие подводные течения. У нас не было за спиной влиятельного продюсера и финансирования».

Филипп Киркоров:
«Это выбор в первую очередь народа, который проголосовал беспрецедентным процентом голосов – 25 процентов. Кто бы что не говорил, это выбор населения нашей страны. Члены жюри своим большинством просто подтвердили выбор народа. Кандидатура артистки, которая победила в “Фабрике звезд”, спела с Валерием Меладзе и песня для нее написана одним из самых лучших композиторов страны Константином Меладзе, - это поручительство за качество брэнда. Эти три составляющих дают нам право на надежду, что выбор вполне закономерен и объективен. Существуют правила “Евровидения”, и если они позволяют исполнять песню на любом языке, то все в порядке.

Если гражданка Канады Селин Дион представляла на этом конкурсе, в свое время, Швейцарию и победила, победивший на русской “Фабрике звезд” Дима Колдун, которому я написал песню, представлял Беларусь, если я - русский гражданин - написал песню для украинской певицы Ани Лорак, почему невозможно, чтобы Россию представляла украинская гражданка. В любом конкурсе всегда существует некая коалиция недовольных результатами. Это исторический факт. И если бы победила Валерия, то нашлись бы люди, выявляющие свое недовольство по этому поводу.

Я вполне понимаю Пригожина - проигрывать очень неприятно, и я сам находился когда-то в подобной роли. Когда ты находишься в таком стрессовом состоянии, ты можешь сделать любые заявления. Но время все лечит.  После драки кулаками не машут, а победителей не судят».

Валерия:
«Я в норме. Считаю, выступление у меня получилось, и это самое главное. А результат? Ну что ж — одной головной болью станет меньше. У меня сейчас на носу тур с Simply Red по Великобритании, выпуск альбома, и я бы, конечно, разрывалась на два фронта и разорвалась бы, коль надо, но, видать, не судьба. Как мне победительница? Очень много было истерики на сцене, но не было главного — я не увидела у Приходько оригинальности.

Национальный колорит? Есть гораздо более крепкая певица с национальным колоритом в Украине — Руслана. Если уж стояла такая задача — отправить кого-то от Украины за Россию, — то позвали бы ее, там и темперамента хватает, и голос мощный, и артистизм, и профессионализм на высочайшем уровне, и опыт. Ей бы и проиграть было не обидно. Мне, кстати, очень понравилась Полина Гриффитс, спела — супер, не могу сказать ничего другого, хотя и была соперницей. Это было действительно здорово.

Я бы, например, поняла голосование за нее. Ладно — сказали, что народ дал 25 процентов. Но я не понимаю, как профессионалы, сидевшие в жюри, могли проголосовать за Настю?! Тут же было как у Маяковского в стишке — совершенно очевидно, где хорошо, а где плохо. Не надо за меня, но за нее-то зачем?

Ответ прост — наверное, по политическим соображениям. Я узнала, например, убийственную историю о том, как Матецкий громогласно объявил сидевшему рядом Игорю Крутому, что голосует, как и он, за Валерию, а потом украдкой вписал в бюллетень имя Приходько. Парень, наверное, очень надеется получить 38-ю “фабрику”...

У меня был легкий шок в первые минуты, когда объявили результаты. А сейчас началась веселуха. Была в воскресенье на показе у Юдашкина, и люди бросались ко мне с цветами, поцелуями, словами поддержки, кричали: “Поздравляем!”, — словно я и впрямь выиграла этот отбор на “Евровидение”. Да и в “Останкино” после эфира у моей гримерки собралась такая толпа, что было бы странно для лузера. Пришел Сакис Рувас со словами поддержки, сказал, что в Греции я бы очень понравилась, если бы прошла в финал. Иосиф Давыдович Кобзон позвонил, говорит: “У всех есть глаза и уши, не переживай, Лера, о тебе вспомнят 17 мая” (после финала “Евровидения”). Шумиха такая. Ощущение, что подобного успеха у меня не было никогда в жизни.

Молодость — это хорошо, но не думаю, что дело в этом. Во-первых, на “Евровидении” я бы не была единственной из “зрелых”. Там еще та компания собирается. Одна Патрисия Каас чего стоит. Но очень важен опыт. Мне Юля Савичева в свое время говорила, что, когда она поехала (на “Евровидение” в Стамбул в 2004 г.), то ничего не понимала. Сейчас бы делала все совсем по-другому. У Приходько — хороший тембр, и это всё. Петь по-человечески она не может. Она очень “сырая”.

Я вообще не понимаю, кому пришла в голову эта настойчиво вдалбливаемая параллель, мол, это — вторая Пугачева. Какая Пугачева?! Пугачева была всегда талантливая и обаятельная. Здесь нет ни того, ни другого. Есть только истошно орущая особа. Всё! Истерику, которую она изобразила на сцене, может сделать любой человек.

Драматизм — это искусство, это мастерство, в том числе актерское. От настоящего драматизма у зрителей текут слезы, а здесь возникло только ощущение неловкости за происходящее. Еще я не поняла, о чем песня? Мне сказали — о маме. Я подумала, что мама умерла — столько было крику. Ко второму куплету маме вроде стало лучше, но к третьему опять поплохело — такой саундтрек к сериалу “Скорая помощь”. В общем, с мамой что-то происходило, но что — непонятно. А потом сказали, что эта песня посвящена ЖИВОЙ маме. Зачем тогда крики, зачем истерика! Это драматургия такая? В таком случае с ней что-то не в порядке».

Максим Фадеев (продюсер и композитор):
«Из тех вариантов [трех финалистов], за которые жюри имело право голосовать, группа “Кватро” вообще никем не рассматривалась как возможный претендент. Если люди, как рекламировалось, семь лет поют, то, значит, что-то у них не так. Видимо, плохо учились. Очень фальшивое и очень стыдное было выступление. Мне очень понравилась песня Полины Гриффитс, но в финальную тройку она не вошла, хотя Полина выглядела фирменно, у нее отличный трек, спела прекрасно. Все было стильно, красиво и классно. А я все-таки отношу себя к тем, у кого хороший музыкальный вкус.

В итоге на выбор у жюри остались два претендента — Валерия и Приходько. Выступление Приходько было абсолютно истеричным. Категорически — это не номер для “Евровидения”! Песня просто не отвечает европейскому формату, и говорить, что это самобытно, по меньшей мере странно. Мне кажется, аудитория Европы уснет на 15-м такте.

Самобытность может быть и фирменной, и качественной, как была у той же Русланы, у тех же сербов, которые из года в год привозят на “Евровидение” совершенно умопомрачительные песни! А то, как и что спела Приходько, никому не нужно. Плохо исполненная лубочная псевдонародность. Музыка в Европе развивается совсем в другом направлении. И потом у нее не было ни одной позитивной эмоции — крик, вопли, ужасный вид, злое лицо… Может, для народа это хорошо — нам сказали, что народ проголосовал за нее, — но для меня это было крайне странным.

Думаю ли я, что у народа беда со вкусом? Не знаю. Мы видели результаты по телевизору и должны воспринять это как данность. Но вообще-то у нас очень музыкальный народ, он боготворил и “Битлз”, и много другой подлинно хорошей музыки... Я голосовал за Валерию и считаю, что из финальной тройки она была ярче всех — профессиональна, ни одной фальшивой ноты, спела красиво, выглядела прекрасно. У меня не было к ней ни одной претензии.

К тому же за всю историю “Евровидение” впервые проходит в нашей стране. И мне кажется, к вопросу о том, кто и как будет представлять на этом конкурсе страну, нужно было подойти намного серьезнее и постараться выставить действительно достойного и сильного артиста. Валерия, на мой взгляд, вполне отвечала этим критериям.

Стинг использовал музыку Прокофьева, и это было очень красиво. А у Валерии звучала цитата из Первого концерта Чайковского. Никакой лубочности, псевдонародности, но в то же время очень национально и одновременно стильно — прекрасный символ великой культуры великой страны на международном конкурсе в исполнении достойной артистки! Именно в Москве. Все это могло бы быть, но теперь осталось только “бы”…

Константин Меладзе говорит, что зато мы покажем дружбу народов? При чем тут дружба народов? Какая связь между песней, конкурсом “Евровидение” и политической ситуацией в стране, и ему ли эту ситуацию решать?

<…> Всем, наверное, было видно, какой я сидел расстроенный, когда огласили результаты. Я не мог скрыть эмоций, досады, удивления. Почему в жюри произошел раскол в таком простом и очевидном вопросе?

Скажу сразу, на меня лично никто не давил, никто не просил за кого-то голосовать. В этом смысле никакой ангажированности я не чувствовал. Но в прошлом году, когда я тоже был в составе жюри, мы единогласно (и так же, кстати, как народ) проголосовали за песню Билана Believe. Одни члены жюри ее послушали заранее, я слышал и видел впервые во время конкурса на сцене и безо всяких сомнений поставил ему 10 баллов, для того чтобы он поехал бороться за честь своей страны. В нынешнем жюри, видимо, понятия о чести тоже были разные, как и оценки».